Анюткина утка

От осенних дождей разлилась вода в запруде.

По вечерам прилетали дикие утки. Мельникова дочка Анютка любила слушать, как они плещутся и возятся в темноте.

Мельник часто уходил на охоту по вечерам.

Анютке было очень скучно сидеть одной в избе.

Она выходила на плотину, звала: "Уть-уть, уть!" – и бросала хлебные крошки в воду.

Только утки не плыли к ней. Они боялись Анютки и улетали с запруды, свистя крыльями.

Это огорчало Анютку.

"Не любят меня птицы, – думала она. – Не верят мне".

Сама Анютка очень любила птиц. Мельник не держал ни кур, ни уток. Анютке хотелось приручить хоть какую-нибудь дикую птицу.

* * *

Раз поздним осенним вечером мельник вернулся с охоты. Он поставил ружье в угол и сбросил с плеч мешок.

Анютка кинулась разбирать дичь.

Большой мешок был набит стреляными утками разных пород. Анютка всех их умела различать по величине и блестящим зеркальцам на крыльях.

В мешке были крупные кряковые утки с фиолетово-синими зеркальцами. Были маленькие чирки-свистунки с зелеными зеркальцами и трескунки – с серыми.

Анютка одну за другой вынимала их из мешка, считала и раскладывала на лавке.

– Сколько насчитала? – спросил мельник, принимаясь за похлебку.

– Четырнадцать, – сказала Анютка. – Да там будто еще одна есть!

Анютка запустила руку в мешок и вытащила последнюю утку. Птица неожиданно вырвалась у нее из рук и быстро заковыляла под лавку, волоча разбитое крыло.

– Живая! – вскричала Анютка.

– Давай ее сюда, – велел мельник. – Я ей живо шею сверну.

– Тятенька, отдай утку мне, – попросила Анютка.

– На что она тебе? – удивился мельник.

– А я ее вылечу.

– Да это ж дикая! Она не станет жить у тебя.

Пристала Анютка: отдай да отдай, – и выпросила утку.

Стала кряква жить в запруде. Анютка привязала ее за ногу к кусту. Хочет утка – в воде плавает, захочет – на берег выйдет. А больное крыло Анютка ей чистой тряпочкой перевязала.

Подошла зима. По ночам воду стало затягивать ледком. Дикие утки больше не прилетали на запруду: улетели на юг.

Анюткина кряква стала тосковать и мерзнуть под кустом.

Анютка взяла ее в избу. Тряпочка, которой Анютка перевязала утке крыло, приросла к кости да так и осталась. И на левом крыле кряквы теперь было не синее с фиолетовым отливом зеркальце, а белая тряпочка. Так Анютка и назвала свою утку: Белое Зеркальце.

Белое Зеркальце больше не дичилась Анютки. Она позволяла девочке гладить ее и брать на руки, шла на зов и брала еду прямо из рук. Анютка очень была довольна. Ей не было теперь скучно, когда отец уходил из дому.

* * *

Весной, как только растаял лед на реке, прилетели дикие утки.

Анютка опять привязала Белое Зеркальце на длинную веревку и пустила в запруду. Белое Зеркальце веревку стала щипать клювом, кричала и рвалась улететь с дикими утками.

Анютке стало жалко ее. Но жалко было и расставаться с ней. Однако Анютка рассудила так: "Что ж силком ее держать? Крыло у ней зажило, весна, она хочет детей выводить. А вспомнит меня, так вернется".

И отпустила Белое Зеркальце на все четыре стороны. А отцу сказала:

– Ты, как будешь уток бить, зорко гляди, не мелькнет ли на крыле белая тряпочка. Не застрели Белое Зеркальце!

Мельник только руками всплеснул:

– Ну, хозяйка! Сама свое хозяйство разоряет. А я думал: вот съезжу в город, селезня куплю, – Анюткина утка детей нам выведет.

Смутилась Анютка.

– Ты ничего мне про селезня не говорил. Да ведь, может, не поживется Белому Зеркальцу на воле, так она еще назад воротится.

– Дура ты, дура, Анютка! Где ж это видано, чтобы дикая птица назад в неволю ворочалась? Как волка ни корми, он все в лес смотрит. Попадет теперь твоя утка ястребу в когти – и поминай как звали!

* * *

Тепло прибывало быстро. Река разлилась, затопила кусты на берегу. Полилась вода дальше, затопила лес.

Уткам плохо пришлось в тот год: пора нестись, а земля вся в воде – негде гнезда выстроить.

Зато Анютке весело: лодка есть – плыви куда хочешь.

Поплыла Анютка в лес. Увидела в лесу старое дуплистое дерево. Стукнула веслом по стволу, а из дупла кряковая утка – шасть! – и прямо на воду у самой лодки. Повернулась боком. Анютка глядит – и глазам не верит: на крыле белая тряпочка! Хоть грязная стала, а все заметна.

– Уть, уть! – кричит Анютка. – Белое Зеркальце!

А утка от нее. Плещется в воде, словно подшибленная.

Анютка за ней на лодке. Гналась-гналась – уж из лесу выбралась. Тут Белое Зеркальце поднялась на крылья жива, здоровешенька – и назад в лес.

"Хитришь ты! – думает Анютка. – Да меня не проведешь: ведь это ты от гнезда меня отводишь!"

Вернулась назад, разыскала старое дерево.

Заглянула в дупло, – а там, на донышке, двенадцать продолговатых яиц зеленоватого цвета.

"Ишь хитрая! – думает Анютка. – Ведь вот где догадалась гнездо устроить, чтобы водой не достало!"

Вернулась Анютка домой, отцу рассказала, что Белое Зеркальце в лесу видела, а про дупло – молчок. Побоялась, как бы мельник гнезда не разорил.

Скоро вода спала.

Анютка приметила, что Белое Зеркальце в полдень летает на реку кормиться. Тепло в этот час, и яйца в гнезде не стынут.

Чтобы не пугать даром птицу в гнезде, Анютка забегала прежде на реку. Знала уж, где в камышах любила кормиться Белое Зеркальце. Уверится, что утка здесь, и бежит в лес глядеть, – не вывелись ли в дупле утята?

Раз Анютка только высмотрела на воде Белое Зеркальце, – вдруг мчится по воздуху большой серый ястреб – и прямо на утку.

Вскрикнула Анютка, да уж поздно: ястреб впился когтями в спину Белому Зеркальцу.

"Пропала моя уточка!" – думает Анютка.

А Белое Зеркальце нырк под воду и ястреба за собой потащила.

Ястреб окунулся с головой. Видит – дело плохо: не совладать ему под водой с уткой. Разжал когти и улетел.

Анютка так и ахнула:

– Ну умница! Что за умница! Из ястребиных когтей вырвалась!

* * *

Еще прошло несколько дней.

Прибежала Анютка на реку, – нет Белого Зеркальца!

Спряталась в кусты, набралась терпенья – ждет.

Наконец летит утка из лесу; в лапах у нее желтенький комок. Спустилась на воду.

Глядит Анютка: рядом с Белым Зеркальцем пушистый желтенький утенок плавает.

"Вывелись утятки! – обрадовалась Анютка. – Теперь Белое Зеркальце всех из дупла на речку перетаскает!"

Так и есть: утка поднялась и полетела в лес за другим птенцом.

Анютка все сидит под кустом, – ждет, что дальше будет.

Вылетела из лесу ворона. Летит, по сторонам поглядывает, – где бы чего на обед промыслить?

Заметила у берега утенка – стрелой к нему. Раз, раз! – клювом по голове, убила, разорвала на куски и съела.

Анютка остолбенела – и крикнуть не догадается. Ворона опять в лес – и спряталась на дереве.

А Белое Зеркальце летит уж со вторым утенком.

Спустила его на реку, ищет первого, крячет – зовет. Нет нигде!

Плавала-плавала, все камыши обшарила, – нашла только пух. Поднялась на крылья и помчалась в лес.

"Ах, глупая! – думает Анютка. – Опять ведь ворона прилетит, твоего утенка разорвет".

Не успела подумать, глядит: утка круг дала, подлетела из-за кустов назад к реке, шмыгнула в камыш – и спряталась там.

Через минуту летит ворона из лесу – и прямо к утенку.

Тюк носом! – и давай рвать.

Тут Белое Зеркальце выскочила из камыша, коршуном налетела на ворону, схватила за горло и тащит под воду.

Закружились, заплескали птицы крыльями по воде – только брызги летят во все стороны!

Анютка выскочила из-под куста, глядь: Белое Зеркальце в лес улетает, а ворона мертвая на воде лежит.

Долго не уходила Анютка с реки в тот день. Видела, как Белое Зеркальце остальных десять утят в камыш перетаскала.

Успокоилась Анютка:

"Теперь, – думает, – не боюсь я за Белое Зеркальце: она и за себя постоять умеет, и детей своих в обиду не даст".

* * *

Пришел август месяц.

С утра на реке палили охотники: начиналась охота на уток.

Весь день Анютка не находила себе места: "А ну, как убьют охотники Белое Зеркальце?"

С темнотой палить перестали.

Анютка забралась на сеновал спать.

Только заснула, вдруг голоса на дворе.

– Кто тут? – мельник кричит из избы.

– Охотники! – отвечают.

– Чего вам?

– Пусти на сеновале переночевать!

– Ночуйте, пожалуй. Да смотрите, как бы огня не заронить в сено!

– Не бойсь, некурящие!

Заскрипели двери сарая, и охотники полезли на сено.

Анютка забилась в угол, сама слушает.

– Здорово набили! – говорит один охотник. – У тебя сколько?

– Шесть штук, – отвечает другой. – Все шлепунцы.

– У меня восемь. Одну было матку чуть не стукнул. Собака нашла выводку. Матка поднялась, гляжу: что-то будто белое у нее на крыле, вроде бы тряпочка. Рот разинул, да и прозевал. Двух молодых собака задавила с этой выводки. Айда утром опять на то место: матку убьем – шлепунцы все наши будут!

– Ладно, пойдем.

Лежит Анютка в сене ни жива ни мертва. Думает:

"Так и есть! Нашли охотники Белое Зеркальце с утятами. Как быть?"

Решила Анютка ночь не спать, а чуть свет бежать на реку, – не дать охотникам Белое Зеркальце убить.

Полночи ворочалась, сон от себя гнала.

А под утро сама не заметила, как заснула.

Просыпается, а уж на реке палят.

– Нет больше моего Белого Зеркальца! Убили тебя охотники!

Идет к реке, ничего перед собой не видит: слезы свет застилают. Дошла

 до плотины, думает:

"Вот тут моя уточка плавала. И зачем я ее отпустила?"

Глянула на воду, – а по воде Белое Зеркальце плывет и восемь утяток за собой ведет.

Анютка: "Уть, уть, уть!"

А Белое Зеркальце: "Ваак! Ваак!" – и прямо к ней.

Палят на реке охотники. А утка с утятами у самой мельницы плавает. Анютка хлеб крошит, в воду им бросает.

Так и осталась Белое Зеркальце жить у Анютки в запруде. Поняла, видно, что Анютка в обиду ее не даст.

Потом птенцы подросли, летать выучились, разбрелись по всей речке.

Тогда и Белое Зеркальце с запруды улетела.

А на следующий год, только вывела желтеньких утят, сейчас привела их в запруду – и к Анютке.

Теперь уже все охотники кругом Белое Зеркальце знают, не трогают ее и зовут Анюткиной уткой.